Принцип оборотня - Страница 49

– Об этом я не подумал, – сказал Блейк. – И я не убежден, что это так.

– Мы досадили вам, не правда ли?

– Не знаю, – ответил Блейк. – Не могу сказать, какие чувства я испытываю. Человек, который вернулся домой и которого сразу же пинком выпроваживают вон.

– Вы не обязаны покидать Землю. Я думал, вам самому этого хочется. Но если вам угодно остаться…

– Остаться? Зачем? – воскликнул Блейк. – Чтобы сидеть в красивой клетке и сполна пользоваться казенной добротой? Чтобы на меня пялили глаза и показывали пальцем? Чтобы дураки преклоняли колена возле этой клетки и молились, как там, в Уиллоу-Гроув?

– Наверное, это было бы довольно бессмысленно, – согласился Гортон. – Я имею в виду – остаться тут. В космосе у вас по крайней мере будет занятие, и…

– И еще одно, – прервал его Блейк. – Как получилось, что вы столько обо мне знаете? Как вы это раскопали? Как вычислили, в чем тут дело?

– Насколько я понимаю, при помощи дедукции, – ответил Гортон, – основанной на тщательных исследованиях и дотошных наблюдениях. Это не все. Но этого достаточно, чтобы понять, какими способностями вы обладаете и как можете их применить. Мы поняли, что такие способности не должны пропадать зря; надо было дать вам возможность использовать их. Кроме того, мы подозревали, что здесь, на Земле, вы их реализовать не сумеете. Тогда-то Космическая Служба и решила предоставить вам корабль.

– Вот, значит, к чему все сводится, – сказал Блейк. – Я должен выполнить задание, хочу я того или нет.

– По-моему, решать вам, – с холодком в голосе проговорил Гортон.

– Я на эту работу не напрашивался.

– Да, – согласился Гортон. – По-видимому, не напрашивались. Но вы можете обрести удовлетворение в ее заманчивости.

Они помолчали. Обоим было не по себе от того, что разговор принял такой оборот. Гортон допил коньяк и отставил стакан. Блейк потянулся за бутылкой.

– Нет, благодарю вас. Мне скоро идти. Но прежде я задам вам вопрос. Вот он: что вы рассчитываете там найти? И что вы уже знаете?

– Относительно того, что мы предполагаем найти, я не имею ни малейшего представления, – ответил Блейк. – Что мы уже знаем? Массу вещей, которые не сложишь в цельную картину.

Гортон тяжело поднялся. Движения его были скованными.

– Я должен идти, – сказал он. – Спасибо за коньяк.

– Сенатор, – проговорил Блейк, – я послал Элин письмо, а ответа нет.

– Да, я знаю, – сказал Гортон.

– Мне нужно повидаться с ней перед отлетом, сэр. Я хочу кое-что ей сказать.

– Мистер Блейк, – заявил Гортон, – моя дочь не желает ни видеть вас, ни говорить с вами.

Блейк медленно поднялся. Они стояли лицом к лицу.

– А причина? Вы можете сказать почему?

– Я думаю, что причина должна быть очевидна даже для вас, – ответил Гортон.

31

Тени уже заползли в комнату, а Блейк все сидел на кровати не шевелясь, и мысль его все крутилась вокруг одного-единственного беспощадного факта.

Элин не желала ни видеть его, ни говорить с ним, хотя она, чье лицо он запомнил навсегда, помогла ему вырваться из тьмы и покоя. Если сенатор сказал правду, все его усилия и борьба были напрасны. Лучше бы Блейк тогда остался там, где был, и залечивал бы раны, пока Мыслитель доведет до конца свои размышления и подсчеты. Но правду ли сказал сенатор? Может быть, он затаил на него обиду за роль, которую Блейк сыграл в поражении столь дорогой ему биоинженерной программы? И таким образом решил отплатить, хотя бы частично, за собственное разочарование?

Нет, это маловероятно, сказал себе Блейк. Сенатор – слишком искушенный политик, чтобы не отдавать себе отчета в том, что эта затея с биоинженерией была, мягко говоря, авантюрой и имела немного шансов на победу. И потом, во всем этом есть что-то странное. Поначалу Гортон был очень любезен и отмахнулся от упоминания о референдуме, а потом вдруг тон его сделался резким и холодным. Словно сенатор играл заранее продуманную роль – хотя такое предположение выглядит совершенно бессмысленным.

– Я восхищен тем, как ты держишься, – сказал Мыслитель. – Ни стонов, ни зубовного скрежета, ни вырывания волос.

– Да замолчи ты! – оборвал его Охотник.

– Но я попытался сделать комплимент, – возразил Мыслитель, – и оказать моральную поддержку. Он подходит к проблеме на высоком аналитическом уровне, без эмоциональных вспышек. Единственный способ найти решение в подобной ситуации.

При этом разумный компьютер мысленно вздохнул.

– Хотя я должен признать, – сказал он, – я не в состоянии разобраться в важности данной проблемы.

– Не обращай на него внимания, – посоветовал Охотник Блейку. – Я заранее принимаю любое твое решение. Если хочешь задержаться на этой планете, я согласен. Мы подождем.

– Ну, конечно, – подтвердил Мыслитель. – Какие вопросы? Что такое одна человеческая жизнь? Ты ведь не останешься здесь дольше одной человеческой жизни?

– Сэр, – обратилась к Блейку Комната, – вы позволите включить свет?

– Нет, – сказал Блейк. – Пока не надо.

– Но, сэр, уже темнеет.

– Я люблю темноту.

– Может быть, желаете поужинать?

– Нет, не сейчас, благодарю.

– Кухня готова выполнить любой ваш заказ.

– Чуть позже, – сказал Блейк. – Я еще не голоден.

Они сказали, что не возражают, если он решит остаться на Земле и попытается стать человеком. Но зачем?

– А почему бы не попробовать? – сказал Охотник. – Человек-женщина может передумать.

– Вряд ли, – сказал Блейк.

И в этом, конечно, было самое худшее: он знал, почему она не передумает, почему никогда не захочет иметь ничего общего с подобным ему существом.