Принцип оборотня - Страница 35

– Несколько дней назад я повстречал еще одного вашего, – сказал он. – Ты извини, я точно не знаю. Может…

– О нет, – ответил Брауни. – Это был другой. Тот, который вас отыскал.

– Отыскал меня?

– Ну да. Был караульным и отыскал. Он сказал, что вы не один и в беде. И передал всем нам, чтобы любой, кто вас встретит, приглядывал за вами.

– Похоже, ты отлично с этим справился. Нашел ты меня довольно быстро.

– Когда мы ставим перед собой какую-то цель, – гордо сказал Брауни, – мы можем действовать очень четко.

– А я? При чем тут я?

– Точно не знаю, – сказал Брауни. – Мы должны присматривать за вами. Знайте, что мы начеку и вы можете рассчитывать на нас.

– Спасибо, – сказал Блейк. – Большое спасибо.

Только этого и не хватало, подумал он. Только слежки этих маленьких одержимых созданий ему и не хватало.

Какое-то время они шли молча, потом Блейк спросил:

– Тот, который нашел меня, велел тебе наблюдать за мной…

– Не только мне.

– Знаю. Он велел вам всем. Не согласишься ли ты объяснить, как он сообщил об этом остальным? Хотя это, наверное, глупый вопрос: есть же почта и телефон.

Брауни издал какое-то кудахтанье, выражающее безмерное презрение.

– Мы бы и под страхом смерти не стали пользоваться такими приспособлениями, – сказал он. – Это противоречит нашим принципам, да и нужды никакой нет: мы просто посылаем сообщение, и все.

– Ты хочешь сказать, что вы телепаты?

– По правде говоря, не знаю. Мы не умеем передавать слова, если вы это имеете в виду. Но мы обладаем единством. Это трудновато объяснить…

– Могу себе представить, – сказал Блейк. – Нечто вроде туземного телеграфа на психическом уровне.

– Для меня это звучит как бессмыслица, но если назвать эту штуку так, вреда не будет, – сказал Брауни.

– Наверное, вы приглядываете за множеством людей, – предположил Блейк.

Это так на них похоже, подумал он. Горстка маленьких хлопотунчиков, которых более всего заботит, как живут другие люди.

– Нет, – ответил Брауни. – Во всяком случае, не сейчас. Он нам сказал, что вас больше, чем один, и…

– А это тут при чем?

– Что вы, господь с вами. В этом-то все и дело, – сказал Брауни. – Часто ли встречается существо, которое не одно? Не скажете ли вы мне, сколько…

– Меня – трое, – ответил Блейк.

Брауни с торжествующим видом выкинул коленце джиги.

– Так я и знал! – ликуя, вскричал он. – Я побился об заклад с самим собой, что вас трое. Один из вас теплый и лохматый, но с ужасным норовом. Вы согласны?

– Да, – ответил Блейк, – должно быть, так.

– Но второй, – сказал Брауни, – совершенно сбивает меня с толку.

– Приветствую собрата по несчастью, – сказал Блейк. – Меня тоже.

23

Блейк заметил это, когда взошел на высокий крутой холм, – оно лежало в долине и поразительно напоминало чудовищного жука с округлым горбом посредине и тупорылого спереди и сзади – гигантская черная махина, заполнившая чуть ли не половину всей равнины.

Блейк остановился. Ему еще не приходилось видеть большие крейсеры-сухогрузы, которые курсировали между континентами и о которых ходило столько слухов.

Автомобили со свистом проносились мимо, обдавая Блейка струями выхлопных газов из своих рокочущих реактивных сопел.

Перед этим Блейк, устало тащась по дороге, несколько часов высматривал какое-нибудь укромное место, где можно было бы спрятаться и отоспаться. Но вдоль обочин расстилались сплошь выкошенные поля. Не было и поселений у дороги – все они располагались за полмили или дальше от трассы. Интересно, подумал Блейк, почему так – из-за того, что по шоссе ходят эти крейсеры и какие-нибудь еще крупные транспорты, или по другим причинам?

Далеко на юго-западе замаячили контуры нескольких мерцающих башен – скорее всего, еще один комплекс высотных домов, построенных в удобной близости от Вашингтона и при этом сохраняющих для его обитателей прелести сельской жизни.

Держась подальше от проезжей части, Блейк по обочине спустился с холма и наконец дошел до крейсера. Прижавшись к краю дороги, тот стоял на мощных приземистых ножках двухметровой длины и, казалось, дремал, словно петух на насесте.

У переднего конца машины, облокотившись на ступени кабины и вытянув ноги, сидел мужчина. Замасленная инженерская фуражка сползла ему на глаза, а туника задралась до самого пояса.

Блейк остановился, разглядывая его.

– Доброе утро, приятель, – поздоровался он. – Мне кажется, у тебя неприятности.

– Привет и тебе, брат, – сказал человек, посмотрев на черные одежды Блейка и его рюкзак. – Тебе правильно кажется. Полетела форсунка, и вся эта штука пошла вразнос. Хорошо еще, не развалилась. – Он демонстративно сплюнул в пыль. – А теперь нам приходится здесь торчать. Я уже заказал по радио новый блок и вызвал парней из ремонтной бригады, но они, как всегда, не спешат.

– Ты сказал «нам».

– Ну да, нас же здесь трое. Остальные там наверху, дрыхнут. – Он ткнул большим пальцем вверх, в сторону тесного жилого отсека за водительской кабиной. – И ведь укладывались в расписание, – добавил он, – а это самое трудное. Через море прошли отлично, обошлось без штормов и береговых туманов. А теперь придем в Чикаго на несколько часов позже. Сверхурочные, конечно, выплатят, но на кой черт они нужны?

– В Чикаго?

– Да, сейчас туда. Каждый раз – новое место. Чтоб дважды в одно и то же – такого не бывает.

Он приподнял руку и потянул за козырек фуражки.

– Все думаю о Мэри и ребятишках, – сказал он.

– Но ты же можешь связаться с ними, сообщи, что задерживаешься.

– Пытался. Никого нет дома. Пришлось просить диспетчера сходить к ним и сказать, чтоб меня не ждали. Скоро, по крайней мере. Понимаешь, всякий раз, когда я еду этой дорогой, дети выходят к шоссе, стоят, ждут, чтобы помахать мне. Они приходят в восторг, когда видят, как их папочка ведет такое чудище.